Запомни меня навсегда - Страница 29

Она смотрит на меня, закусив губу. Сажусь рядом, беру маму за руку. Напоминаю, что была у нее в пятницу. На выходных прийти не смогла, потому что уезжала из города. Немного рассказываю ей про последние пару дней: как была на море, как познакомилась с известным членом парламента по имени Алан Мерфи. Описываю его дом на вершине утеса, подставку для зонтиков, сделанную из бедной лисы. Я пытаюсь вспомнить как можно больше подробностей. Раньше ей нравились подобные истории.

– Другая девочка мне нравится больше, – говорит она, пока я перевожу дух. – Она красивая!

– Конечно.

– Лучше бы тебе оставить меня в покое.

– Ладно. – Целую ее в макушку. – Я пошла.

– И скажи тому мужчине, чтобы он тоже не приходил!

– Какому мужчине? – спрашиваю я с содроганием сердца, но она уже сжала губы и отвернулась к окну.

На пост заступила другая медсестра, Фло. Она говорит, что за завтраком мама «чуть-чуть срыгнула», и мы обсуждаем возможные причины. Я осторожно расспрашиваю о пропавшем домике, узнаю, не мог ли он разбиться. Не хочу поднимать шум. Незадолго до Рождества пропало мамино обручальное кольцо. Пегги разозлилась и устроила скандал. Персонал обиделся и обвинил больницу, где у мамы брали кровь на анализ. Поэтому стараюсь быть осторожнее.

– Насколько я знаю – нет, – отвечает Фло. – Вы уверены, что их было шесть?

– Может, я напутала. Кстати, к ней кто-нибудь приходил кроме меня?

– Вряд ли, – говорит Фло. – Хотите – проверьте по журналу.

Перелистываю страницы и вижу, что других посетителей у нее не бывает совсем.

Домой еду другим путем, через Старый город – лабиринт улочек за клэпхемской главной улицей. Это смешанный район, напротив прелестных особняков протянулись муниципальные многоэтажки. В восьмидесятые во время бума на рынке недвижимости просторные газоны поделили на участки и продали под застройку. Кое-где стоят полупустые коттеджи на двух владельцев, построенные в пятидесятые. Останавливаюсь возле большого дома из красного кирпича, где мы с Заком вроде как были соседями. Я жила в студии на последнем этаже, он снимал цоколь у какого-то банковского служащего из Антверпена. Сами того не зная, мы проходили мимо друг друга по одной и той же улице. «Почему же я не встретил тебя тогда?!» – воскликнул Зак.

Сидя в машине, смотрю на дом. Стал бы он жить в цокольном этаже безликой многоэтажки? Чем зарабатывал бы себе на жизнь? Перебивался случайными заработками? Воровал? Кто его знает.

Смотрю на кирпичную стену, и перед глазами все расплывается. Опускаю веки, повсюду мелькают черные точки. Так и вижу Зака, идущего по тротуару. Вот он открывает дверцу, лицо обдает струей холодного воздуха. Обнимает меня, прижимает к себе, целует в изгиб шеи. У меня захватывает дух. Я так живо себе это представляю, что сердце едва не разрывается, когда я вспоминаю, что сижу в машине одна.

Убеждаю себя, что это бред. Выхожу из машины, запираю дверцу и спускаюсь на несколько ступенек. Ветер нанес мусора: грязный бумажный пакет, коробка из-под еды с запахом карри. Телевизор орет так, что звонок вряд ли возможно услышать. Идет шоу «По рукам или нет». Ноэль Эдмондс задает вопросы. Музыка. Аплодисменты. В дверях появляется старик в обнимку с толстым черно-белым котом.

– Чего угодно? – спрашивает он.

Я объясняю, что когда-то (то ли в 2001-м, то ли в 2002 году) здесь жил мой муж, снимал квартиру у бельгийского банковского служащего. Я вроде как совершаю паломничество по памятным для покойного мужа местам. Не слишком ли это нагло с моей стороны заглянуть на пару минут, чтобы посмотреть его бывший дом?

Старик сверлит меня взглядом. Глаза у него странного цвета: белки желтые от старости. Он кладет подбородок на макушку кота и задумчиво двигает челюстями.

– Такого я еще не слышал. Отдаю должное вашей изобретательности, только и я не вчера родился!

– Простите! Я…

Он начинает закрывать дверь.

– Я живу здесь с 1970 года, а прежде тут жили мои родители. Так что поищите себе другого простофилю!

Зак утверждал, что жил по этому адресу всего несколько месяцев – между работой за границей в качестве экскурсовода и учебой в Эдинбурге. С тех пор прошло больше десяти лет. Возможно, он перепутал номер дома.

Всегда найдутся оправдания, причины, объяснения. И все же мне не по себе. Душевное равновесие утрачено, будто оборвалась нить, связывающая меня с прошлым. Время от времени я ловила его на маленькой лжи. К примеру, случай с Нелл и Питом. Зак сказал, что пригласил их на свадьбу, но они не смогли приехать по семейным обстоятельствам. За ланчем выяснилось: они даже не в курсе, что мы женаты. Тогда это меня особо не беспокоило. Я знала, что Зак человек скрытный, поэтому не стала заострять внимание. Как и в случае с Пегги, которой он сказал, что его мать родом из мелкопоместных дворян Сомерсета. Мне же он назвал Дорсет. Мелкая подробность, к тому же эти графства граничат друг с другом. Я оставила это без внимания. Теперь думаю, что напрасно.

По пути домой голова совсем не соображает, я выбираю не ту дорогу, въезжаю в город и в результате вязну в потоке транспорта, без возможности развернуться. Я заблудилась на задворках Кеннингтона – там везде одностороннее движение. Дорога приводит к тому месту, с которого начались мои блуждания, я паркуюсь и кладу голову на руль. Понимаю, что Зак многое скрывал и постоянно выкручивался, даже когда наши отношения только начинались и были совершенно безоблачными. Эта мысль рождает во мне необходимый стимул. Я его непременно найду, хочет он того или нет!

Когда я, наконец, вхожу в дом, звонит телефон. Беру трубку, там тишина. Набираю один-пять-семь-один и узнаю, что «звонок был произведен со скрытого номера». Нажимаю отбой. За последние месяцы таких звонков было немало. Пегги говорит, что либо звонят телефонные мошенники, либо соединение срывается. Теперь не знаю, что и думать. Он проверяет, дома ли я?