Запомни меня навсегда - Страница 31

Или я чересчур увлеклась своей идеей? Может, она просто чувствует себя неловко и не понимает, с какой стати я звоню.

Пытаюсь говорить ровным тоном:

– Простите, что звоню вот так вдруг. Наверное, вы думаете «И чего ей от меня надо?». В школе сейчас каникулы, на этой неделе я собираюсь в Брайтон. Как насчет чашечки кофе? Я просто… – Перестань оправдываться! – Я хотела задать вам пару вопросов о Заке, и я п-п… Я подумала, что вы не откажетесь.

– Ясно, – настороженно произносит она. – Только вряд ли мне есть что рассказать.

– Для меня любая мелочь важна!

Снова пауза.

– Когда?

– В четверг либо в пятницу, как вам удобнее. Вы наверняка очень заняты с детьми, и все же надеюсь, что вы сможете выкроить для меня немного времени.

– Погодите. Сейчас загляну в ежедневник.

Телефон со стуком кладут, на заднем фоне раздаются приглушенные голоса, приближаются тихие шаги.

– Привет, – раздается голос маленького ребенка.

– Привет! – отвечаю я. – Ты мальчик или девочка?

– Я крокодил!

– Ага! Я так и поняла. Только что подумала: если не ошибаюсь, это крокодил.

– Простите. – Нелл подходит к другому телефону. – Положи трубку, Пидж.

– До свидания, – говорит «крокодил».

– До свидания! – отвечаю я. – Приятно было побеседовать.

– Так, могу утром в четверг. В половине двенадцатого устроит? Если вы не против, то лучше встретимся у меня дома.

У нее дома. Пригласила бы она меня к себе, если бы прятала Зака? До четверга еще три дня – вполне можно скрыть следы. Надо было договориться на пораньше или узнать адрес и нагрянуть без приглашения. Зря я не подумала.

– Вы меня слышите?

– Да, извините. – Беру себя в руки. – Огромное вам спасибо! Вы так добры.

Записываю адрес на другом уголке газеты, вешаю трубку.

Зак

Январь 2010

Сегодня произошло целых два события.

Прежде всего я встретился с ее сестрой, Пегги. Вот это штучка, не то что Лиззи! У них почти ничего общего. А если и есть, то это благодаря исключительно моим усилиям.

Разумеется, я произвел должное впечатление. Она была не в восторге от нашего интернет-знакомства, но с этим мы справились быстро. Шутки-улыбки, помощь с посудой, немного внимания младенцу (подбрасывал его, пока не запищал), много флирта (такие женщины без этого не могут). Она недурна, хотя и не в моем вкусе. Избалованная блондинка с длинными волосами, слегка за тридцать (при этом изображает семнадцатилетнюю), в обтягивающей сиськи кофточке, джинсы тоже в облипку. До смешного гордится тем, что заарканила муженька из Сити и получила в придачу соответствующий уровень жизни: «Вы ведь бывали в Дубае? О, мы обожаем Дубай!» А эти присказки, которые она постоянно вставляет в разговор, типа «Вот, блин!» или «И все такое прочее»? Без устали травит байки про чужую глупость, под конец самодовольно восклицает: «Элементарно, Ватсон!» А еще вечно жалуется на жизнь. Послушать ее – так она нищая рабыня, а не богатенькая мадам.

Живет недалеко от Лиззи, дом оформлен в серовато-бежевых тонах, которые люди с деньгами, но без толики воображения считают верхом изящного вкуса. Похвалил ее прикид – «Вам не говорили, что вы одеваетесь стильно, как Алекса Чанг?» – на что она покровительственно кивнула на сестру: «Вот, блин! Скажите это лучше нашей мисс Флиске!» Вдруг обнаружил, что мы с Лиззи держимся за руки под столом. Как ни странно, по ее инициативе.

У Пегги была «новость», и мы стали свидетелями того, как в ней боролось желание похвастаться и забота о чувствах сестры. Разумеется, победило первое. Она увела Лиззи в другую часть кухни, чтобы та помогла ей с чаем. Принялась размахивать черно-белым фото – снимок плода на двенадцатой неделе. «В этот раз решили никому не говорить, пока сами не будем уверены!» Представляю, как скучно слушать про чужую беременность.

Надо сказать, Лиззи неплохо справилась. Поцелуйчики-обнимашки, радостные вопли. После я спросил, не расстроена ли она. «Нет, ну что ты!» И я понял, что она не понимает. Я имел в виду, что у младшей сестры уже вторая беременность, а у нее пока ни одной. Ее же обидело слово «чужую», которым Пегги походя отвергла их родство.

Шагая по парку домой, она призналась, что муж Пегги никакой не финансист. Всю жизнь его содержат родители. Я сильно смеялся, и ее это порадовало. Я воскликнул: «Вот, блин!», и она виновато хихикнула. Позволила себя поцеловать прямо посреди парка. Целовались мы долго. Одной рукой я уперся в ствол дерева, другую положил ей под затылок. Проехал поезд, земля задрожала. Мы оторвались друг от друга. Она сказала, что я могу зайти к ней, если хочу… Тонкий намек на толстые обстоятельства!

Приходить к ней было рискованно, но я подготовился к неожиданностям. Если бы при виде меня мать Лиззи заорала, тыча изуродованным артритом пальцем, и заявила, что именно я вломился в их дом, это было бы легко списать на ее психическое нездоровье, спазмы сонной артерии, снижение выработки нейротрансмиттеров. Время тоже было на моей стороне. Вечерняя спутанность сознания называется – оно меркнет, возбуждение растет.

Зря волновался. Старуха едва ли меня заметила. Сидела в жарко натопленной гостиной на уродливом кресле-кровати, уставившись в телевизор, и крутила на пальце обручальное кольцо. Лиззи приготовила ей ужин и принесла на подносе. Мы с псом смотрели, как Лиззи сует ложку в разинутый рот. Я уж решил, что вечер никогда не кончится, как вдруг она стала клевать носом. Я взял Лиззи за руку и повел наверх.

Если она и удивилась, что я знал, какую дверь пнуть коленом, то виду не подала. Комната выглядела лучше, чем в мой первый приход – одежда и книги больше не валялись как попало. Специально убралась. Знала, что я приду. Она все запланировала.